Первым делом парашюты: пензенец оказался в самой массовой парашютной фигуре

Сделали американцев

«Рекорд планировали с прошлого года, и где-то зимой было назначено время на этот июль. Американцы, подслушав историю и посмотрев график, запланировали свой рекорд на следующий день после окончания нашего. Из-за отсутствия техники наш рекорд перенесли на август, а у американцев все осталось по-прежнему. В итоге они положили 111 человек. Мы сделали 114. Конечно, у нас есть существенное отличие: у США нет национального рекорда, там участвуют спортсмены со всего мира. Мы установили рекорд чисто силами россиян».

Плюс три парашюта

«Каждый человек в фигуре должен быть подготовлен особым образом. Вся фигура разбита на сектора, в каждом свой капитан. Важно, чтобы вся команда понимала, как лежать в фигуре и падать в одном уровне. Только тогда рекорд может получиться. Если кто-то пришел с расслабленными мыслями, то ничего не выйдет».

О тренировках

«Подготовка идет полгода. Около 4–5 месяцев мы тренируемся секторами отдельно, и только на самом рекорде собираемся вместе. Порой парашютисты не знают друг друга, но это не мешает сделать фигуру. Тренировки проходят на земле тысячу раз: лежа, ползком, пешком. Каждый знает свое место и своего человека. За день мы делаем порядка 4–6 прыжков. Сборы тоже проходят в разных местах, обычно в выходные. Каждый пытается освободить время, подстроиться под график и приехать».

На одном вертолете

«Еще одно отличие нашего прыжка от американского в том, что в США прыгали с нескольких самолетов. В России не нашлось самолетной техники, и ВКС предоставили нам самый большой вертолет в мире — МИ-26. Все 114 человек, а также еще 5 операторов прыгали с него. Сложность была в том, чтобы выйти, догнать фигуру, а кому-то еще обойти ее с другой стороны. В этом плане американцам было гораздо легче, плюс высота была 6 тысяч метров, а не пять, как у нас».

Любовь к небу с детства

«Я родился и вырос в семье военного, у меня отец служил в Казахстане, и самолет я видел с детства. Прыжки мы тоже наблюдали постоянно. И с класса 6-го я хотел прыгнуть с парашютом. В итоге, в 10 классе моя мечта осуществилась. Потом мы переехали в Пензу, отец демобилизовался, а я перешел в аэроклуб, где продолжил заниматься спортом. Когда в 1989 году уходил в армию, у меня уже было более сотни прыжков».

Без ЧП

«Бог миловал: за тысячу с лишним прыжков не было ни одной отцепки, отказа основного парашюта. Вообще, парашютный спорт стоит далеко не на первом месте по травматизму. Он достаточно безопасный, если соблюдать все инструкции. ЧП происходят, когда люди начинают относиться к правилам безалаберно».

Знаки судьбы

«Я не особо верю в приметы, но был один неудачный прыжок, когда я сломал руку. В тот день судьба мне как будто посылала знаки. Сначала, выезжая из Пензы, началась неимоверная гроза: ехать было невозможно, дождь стеной, в небе — молнии. Позвонил ребятам, они сказали, что на аэродроме все прошло. Приехал — и снова знак. Не взял с собой парашют. Думаю: «Ну и ладно». Однако наш друг Валя посмотрел на тучи, отказался прыгать и отдал парашют мне. Еще одна странность была с оплатой: всегда это происходило после прыжка, а тут заставили до. В общем, когда все случилось, я подумал: «Ё-маё! Были же знаки!».

О страхах

«Боятся все, тут неважно количество прыжков. Скажем, у меня страх, что не получится выполнить задание, что я подведу людей. Еще я боюсь смотреть с крыши вниз. От колеса обозрения в парке Белинского меня тоже потряхивает — совсем другое ощущение высоты».

Лучшие в России

«Россия — очень сильная парашютная держава. В классе больших формаций наши конкуренты — США и Германия. Опять же надо повториться: в Америке и других странах нет национального рекорда, туда приезжают люди, приглашенные из других стран. А такое количество профессиональных парашютистов есть только в России».